Инжектором втиснутые сны - Страница 87

Я был расстроен, хотя не сказать, что сильно удивлен, когда и Нил оказался против меня. «Оглядываясь в прошлое, могу сказать, что это должно было случиться, — сообщил он тележурналистам, вернувшись из Нью-Йорка. — Когда я последний раз виделся со Скоттом, он шутил насчет массовых убийств, — он рассудительно покачал головой. — Знаете, этим — не шутят».

Адвокат Контрелла, любезный подонок из Сенчури-Сити, живописал, как Шарлен стала моей «навязчивой идеей», как я изо всех сил втирался в доверие Контрелла только для того, чтобы добиться физической близости с его хрупкой женой. Затем, после того, как мои намерения были раскрыты, я продолжал «преследовать» и «выслеживать» несчастную женщину, несмотря на все старания Денниса разумными доводами убедить меня отстать от нее. В конце концов, в ночь пожара, я силой ворвался в дом на Малибу, очевидно, с целью сексуального надругательства над объектом своей навязчивой идеи. Деннис действовал, как действовал бы любой храбрый муж, но мне удалось отобрать у него пистолет. Затем, выстрелив в него и без всякой причины убив его питомцев, я насильно увез его до смерти перепуганную жену. Находясь прежде всего в состоянии тяжелого эмоционального расстройства, миссис Контрелл не видела для себя другого выбора, кроме как присоединиться к моей усиливающейся преступной деятельности из страха разделить судьбу своего мужа. Пока мы ехали к Редондо-Бич, ее способность сопротивляться все падала, и к прибытию туда она уже полностью находилась под моим пагубным влиянием. Как иначе можно объяснить причудливое искажение психики (которое время от времени встречается у жертв террора), из-за которого она, как ни странно, появилась на встрече выпускников и приняла мою сторону в драке? Очевидно, тогда она верила, что ее собственное дальнейшее выживание зависит от моего спасения. Сильно ли это отличается от искалеченной психики Патти Херст, которая принимала участие в ограблении банка на стороне своих похитителей, хотя, согласно даже простейшей логике, она могла с легкостью повернуть оружие против них? Думаю, что нет, ваша честь. И, подводя итог, леди и домохозяйки на скамье присяжных, — неужели эта несчастная, измученная, затравленная женщина не натерпелась достаточно?

Я не мог винить ее, даже если она согласилась со всем этим не только для того, чтобы не загреметь за решетку. Я не думал, что у нее был хоть какой-нибудь выбор после того, как она снова оказалась вместе с мужем. И за то, что она ненавидела меня, я тоже не мог ее осуждать — ведь она думала, что я любил ее только потому, что она была очень похожа на Черил. А я и сам не знал точно, так это или нет.

У меня было много времени, чтобы обдумать все это. Мне пришлось вернуться в тот дом на Каталине — сначала просто потому, что был совершенно измучен, мне нужно было безопасное место, чтоб хотя бы выспаться. Через шесть часов после событий в Тауэр Рекордс я высадился на острове, вошел в дом и рухнул на латунную кровать. И тут же с криком вскочил, коснувшись плечом чего-то холодного. Но это оказалась не змея и не слизняк, как я подумал. Это был серебряный ножной браслет Шарлен, забытый в тот уикенд, который мы провели здесь вместе.

Я внимательно осмотрел его под лампой и обнаружил крохотную вмятинку на застежке. Я сам сделал ее двадцать лет назад, открывая застежку зубами в тот день, когда подарил этот браслет Черил на семнадцатилетие. Некоторое время я что-то бессвязно бормотал, потом, наконец, заснул.

Вообще-то я еще несколько дней бормотал какую-то чушь, в основном разговаривая сам с собой. Меня словно выжгло изнутри, будто лоботомировали; я продолжал жить только по инерции, опустошенный, заторможенный. Я не мог ясно думать о том, что произошло. Или не хотел.

Я без сил валялся на диване, смотрел MTV, погрузившись в бесконечные кадры и приглушив звук так, что музыку едва было слышно. «The Boys Of Summer», «Cruel Summer», «Suddenly», «Last Summer».

И вот на этом фоне, когда мысли, наконец, немного улеглись, я начал рассуждать, пытаясь понять, что же случилось. Узнать, что сходство Черил и Шарлен никогда не было случайным, что связь между песнями «Stingrays» и моими чувствами к Черил была не только в моем воображении, в каком-то смысле даже принесло мне облегчение. Сходство двух девушек было намеренным, оно навязчиво подчеркивалось и усиливалось всеми способами. Деннис знал Черил, он любил ее и он создал «Stingrays» как живой мемориал ее памяти. Возможно, на каком-то уровне подсознания я всегда знал это, что только так и должно было быть, но, рассуждая разумно, это было невозможно, поскольку я считал, что в ту ночь Черил умерла на пляже. Но, с другой стороны, я никогда не был в этом убежден. Музыка «Stingrays», в которую была заключена частичка невыразимой духовной сущности Черил, со сверхъестественной точностью воспроизводила эту сущность, словно возвращая Черил к жизни — и это всегда было иррациональным на первый взгляд доказательством того, что после той ночи она еще жила на свете.

Как же она жила, как она встретила Денниса? Я чувствовал себя режиссером по монтажу, которого привели в подвал, битком набитый ржавыми коробками с кинолентами, включая кинопробы и рабочие материалы на выцветших «техниколоровских» пленках. И которому велели смонтировать из этого новый и логичный окончательный финал фильма о Черил Рэмптон.

Куда она убегает в ту ночь группового изнасилования? У кого находит убежище? Возможно, у какой-нибудь подружки из Ломиты, которая даст ей чистую одежду, несколько долларов и, сочувствуя, — адрес в Голливуде.

Потому что они должны были встретиться именно в Голливуде, где она пыталась устроить свою жизнь в одном из покрытых помпезно блестящим слоем штукатурки обветшалых квартиролендов города — порочной мекке для беглецов, для девушек попавших в беду, вот как сейчас.