Инжектором втиснутые сны - Страница 69

— Просто я не хотела, чтобы с тобой покончили, как с Бобби…

— Шар, — прервал я, не очень уверенный, что понял ее, но почувствовав увертку, — ты ведь рассказала обо мне все, как только вернулась к нему.

— Что?!

— Я чуть без члена не остался только потому, что ты все выложила.

— Да о чем ты говоришь?

— Ну хватит, девочка. Я говорю о выкидном ноже Большого Уилли и собственном члене.

— Господи Иисусе, — ее изумление было просто гениальным. — Он не…

— Нет. Промахнулся на миллиметр. Потом я проломился сквозь запертую дверь и смылся.

— И это ты именно тогда получил? — она тронула шрам над моей бровью. — Ох, милый…

— Засунь себе в жопу эти «ох, милый»! — Я оттолкнул ее руку. — Ты обдурила меня, Шарлен. И продала. Не строй из себя целку.

— Клянусь, я ему ничего не сказала. Даже не упоминала твоего имени. Скотт, он уже знал…

— Откуда?

— Нам не хватало выдержки. Большой Уилли видел нас вместе.

Да, она была права.

— Не знаю, Шар. Правда, не знаю.

— Ты что, считаешь, будто я вру? Господи, я только что спасла твою гребаную жизнь, не так? И что ты хочешь, чтобы я сделала еще — рассказывала тебе, какой оказалась дурой?

— Это я и без тебя знаю.

— А не пошел бы ты на хрен?

— Сама иди в жопу!

Воцарилась напряженная тишина; ни один из нас не решался выступать с еще какими-нибудь мудрыми наездами в духе Ноэля Коварда.

Она уставилась в боковое окно. Я знал, что не выдержу, если она начнет плакать.

— Шар, прости меня.

— Ты прав, — мрачно сказала она. — Я была дурой.

— Нет, не была, — я взял ее за руку. — Ну ладно тебе. Все в порядке.

— И ты прости меня, — она придвинулась ко мне. Я обнял ее за плечи. — За все прости. И за то, что втянула тебя во все это.

— Все хорошо, — я поцеловал ее в щеку.

— У меня был шанс с тобой, а я его запорола. Знаешь, высади-ка меня. Вот здесь, на автобусной остановке.

Я засмеялся:

— Шар, ну хватит уже.

— Нет, я серьезно.

— Шар, все хорошо. Все прошло. Кончено. С тобой все будет в порядке.

— Черта с два. Мне светит тюрьма по гроб жизни.

— Вот еще! Это была самозащита. Ты спасала свою и мою жизнь.

— Попаду в камеру с какой-нибудь девицей из мэнсоновской «семейки».

— Этого не будет.

— Не думаю, что я смогу выдержать тюрьму, правда, я не смогу. Скорее всего, у меня будет один мощнейший приступ агорафобии, и я просто умру.

— Шарлен, ты не попадешь в тюрьму. Ты невиновна. Блин, да если уж на то пошло, ты станешь чертовски знаменита. Времена уже другие. Бить жену давно уже не считается крутым. Посмотри на ту женщину, которая сожгла своего мужа…

— Что?

— Одна женщина. Ее муж терроризировал ее двадцать лет, и в конце концов она не выдержала, облила его бензином, когда он спал, и бросила на него горящую спичку. Она теперь икона феминисток.

— Правда?

— Правда.

— Да уж, вот что-нибудь такое мне и надо было сделать. Еще в медовый месяц, — она рассмеялась. Это был не самый радостный смех из тех, что мне приходилось слышать.

— Где ты взяла пистолет?

Она закурила еще одну:

— Забралась как-то утром в его комнату. Эта дверь стала последней каплей, — она выдохнула дым и вроде бы успокоилась. — Довольно забавно. Он действительно на какое-то время изменился. В тот понедельник, когда я вернулась домой, он там меня ждал; я думала, он меня убьет. Но он даже не бесился. Он был всего лишь ошарашен, просто размазан по стенке от того, что я и вправду уходила от него. Я никогда в жизни его таким не видела. Он сказал: «Слушай, не буду давать никаких обещаний — я и так много дров наломал в прошлом. Но это — поворотный момент в нашей жизни». Потом прошел курс детоксикации. Первый раз за многие годы действительно очистился. Это было просто какое-то чудо. Рождение заново. Он снова казался молодым. Я уж даже подумала, что это были только наркотики, из-за чего у него мозги клинило. Сессии, когда мы записывали сингл — это было что-то! — Теперь она говорила торопливо, как слегка помешанная. — Все стало как в самые первые дни. Он был спокойным — ну, насколько для Денниса это возможно. Держал себя в руках. Стал уверенным. Словно он заново нашел опору. Потом, после сингла, он согласился разразиться целым альбомом — и тут-то все беды и пошли. Я имею в виду, что он не мог проводить по пятнадцать лет над каждым кусочком. Он не мог выдержать этого напряжения, да еще в «завязке». Это было ужасно. Все эти люди, которые сжирали студийное время — а он понятия не имел, что делать. Тогда он отправил Большого Уилли раздобыть дозу «скоростняка». Метедрина. Он считал, что это ему поможет, поскольку все лучшие хиты были, когда он сидел на «скоростняке». Но он слетел с катушек практически сразу. В смысле, снова начался психоз. Ну прямо «Прилив волны огня» по новому кругу. Все его предавали. Он вышвыривал людей ни за что, ни про что; обвинял меня, что я отсосала в туалете у ударника, что я трахнулась с звуковиком. Я снова взялась за валиум — по-другому я бы не смогла выжить. На прошлой неделе он заказал эту дверь. Мы приехали утром — и вот она, уже стоит. Для моей личной безопасности, разумеется. Я не спорила. С прошлого четверга у меня уже был пистолет. Я просто никак не могла решить, кто из нас первым пустит его в ход.

— По-моему, ты сделала правильный выбор.

— Думаешь? — легкая улыбка. — Может, и так. Мне только ужасно не хочется рассказывать обо всем орде копов.

— Может, и не придется. Они найдут обугленное тело. Это вполне может выглядеть так, будто он оказался захвачен пожаром. Особенно вероятным это покажется, если дом сгорит дотла.